Лесков — я думаю, это не вызывает ни у кого сомнения — существует в нашей истории вместе с прилагательным «великий». На Западе он известен менее, чем следовало бы, но этому есть обоснование: у него настолько яркий, колоритный, сочный, многоликий русский язык, что его очень трудно переводить...
Лескова всегда интересовали праведники. У него даже книга есть, сборник рассказов под общим названием «Праведники», героев которого объединяет обострённая совестливость. Мне кажется, и сам Лесков в жизни был праведником — я читал всю его переписку, не только знаменитый том переписки с Толстым, но и начиная с его первых сохранившихся писем, когда он просто бедствовал, нищенствовал. И «Левша» во многом, я считаю, история автобиграфичная — о признании, непонимании гения на родной земле. Либералы считали писателя агентом 5-го отделения, церковь считала надругателем и разоблачителем, потому что он церковников выводил такими, какими они были. Он не ретушировал фарисейство монархии. И он же единственный человек, которого вычеркнул Ленин — когда дали ему список авторов для монументальной пропаганды, где были и Чайковский, и Глинка, и Толстой, и Чехов… Вычеркнул именно Лескова, понимаете. Тот никогда никому не был угоден, всегда один, без стаи, он и был праведником… Я ведь очень боготворю и Гоголя, и Пушкина, многие мои работы связаны с ними, — но Лесков мне кажется наиболее созвучным всему сегодняшнему, завтрашнему, послепослезавтрашнему на российской земле.
Р.К. ЩЕДРИН, композитор